Преступление, ошибка или судьба?

Начну свою статью с грустной фразы: у каждого врача есть свое кладбище пациентов. Говорят, эта фраза часто употребляется самими врачами, поэтому вполне справедлива. У кого-то кладбище больше, у кого-то – меньше, но есть. У каждого. И это место вечного упокоения состоит из своих и чужих врачебных ошибок, неверных диагнозов, упущенных возможностей, лени, небрежности, халатности, излишней самоуверенности, трусости, беспечности… По какой из этих причин недавно пополнилось очередной свежей могилой одно из кладбищ нашего города… Кто прав, кто виноват в этой истории – установят компетентные органы...

Кто прав, кто виноват в этой истории – установят компетентные органы, мы же не будем судьями до выяснения всех обстоятельств, а просто изложим все детали этого дела.
К нам в редакцию пришло письмо следующего содержания.

Так кто же ответит?

Увы, так уже устроен мир: тупоголовые твердо уверены в себе. Страшно, если эти слова касаются человека в белом халате. Обобщения не будет. Речь идет о заведующем отделением неотложной помощи, экстренной помощи людям В. И. Качуровском, который 20 мая 2010 года попрал все профессиональные каноны и отказал в помощи поступившему человеку без фамилии, без сознания, с черепно-мозговой травмой. Более часа пролежал мужчина в камуфляжной форме в приемном покое. Им оказался житель поселка “Фрегат” Валерий Павлович Дзюба.

Честно выполнила свой долг бригада скорой помощи, не оставившая Валерия Павловича и отвезшая его без раздумий в ЦРБ, где он был принят в реанимационное отделение (заведующий А. В. Дверницкий). Медицинский персонал под его руководством оказал срочную помощь профессионально, с соблюдением врачебной этики этому же бесфамильному человеку.

Речь шла о минутах, ибо более часа было утеряно в Первомайской центральной городской больнице, не считая 8 км дороги до ЦРБ. Усилилось мозговое кровотечение, повысилось давление, наступила кома. Диагноз страшный: тяжелая черепно-мозговая травма, перелом основания черепа, линейные расколы, ушиб вещества головного мозга, мозговая кома, кровотечение. Начали спасать люди в белых халатах, но только не городской больницы, а районной. Было утеряно время… А ведь согласно всем предписаниям, закону, инструкциям человека принимают в близлежащее медицинское учреждение. А что Качуровскому? Имидж, этика врача, высокие моральные понятия не существуют для врача-“футболиста”. Что ему мнение горожан? Жизнь человека?

Валерий Павлович умер, потому что врач отказался его принять… Такой врач не должен работать с людьми и должен быть наказан. Ведь это не первый “конфликт” с больными.

Милосердие, порядочность присущи только настоящему врачу. Сейчас идет служебное расследование. Семья не оставит случившееся без внимания. Материалы, копии документов будут отосланы в телевизионную программу “Критична точка”.

С. С. Дзюба и вся семья погибшего

Вот так. Жил себе на свете человек, 30 лет протрудился на благо государства на родном предприятии инженером-конструктором (позже – начальником) конструкторского бюро завода “Фрегат”. Всю жизнь помогал людям, воспитывал детей. А стоило случиться несчастью – представители этого самого государства, призванные заботиться о жизни и здоровье людей, помочь человеку то ли не смогли, то ли не сумели, то ли не захотели…

За комментарием мы первым делом отправились в районную больницу и встретились с заведующим реанимационным отделением Александром Владимировичем Дверницким. Вот что он рассказал.

А. Дверницкий: “К сожалению, такие факты разрушают доверие людей к медработникам. Владимир Иванович – мой коллега, он заведующий отделением экстренной помощи, это первое лицо, которое должно оказать больному экстренную квалифицированную медицинскую помощь, потому что больной поступил с нарушенным сознанием – дезориентированный, неадекватный.

Развитие данной ситуации – ненормальное явление. Почему городская скорая помощь привозит к нам больных, и мы не отказываем в госпитализации, не проверяем и не требуем прописку, паспорт? Зачем нужны документы, если есть больной, которому необходимо оказать помощь? Почему мы не позволяем себе такого, а у Владимира Ивановича это чуть ли не система? И в этот раз получилось точно так же. В 15.53 поступает вызов на скорую помощь (я изучал эту историю по сопроводительному листу).

В 16.20 они уже были с больным в приемном покое городской больницы. Больного подобрали за Подгороднянским переездом. У скорой помощи ушло всего 27 минут на то, чтобы доехать до места происшествия и оттуда сопроводить до лечебного учреждения. Есть правило – доставлять больного в ближайшее медицинское учреждение. В этой ситуации врач должен был оказать минимальную специализированную помощь, хотя бы пригласить невропатолога, окулиста, хирурга, посмотреть, пощупать, взять анализы, провести минимальное обследование. Тем более что больной уже поступил в приемный покой, врач уже оформляет документацию, прибегает Владимир Иванович и выпихивает больного из помещения приемного покоя. Фельдшер скорой помощи говорит: “Что я, должен был с ним драться? Он говорит, что это ваша трасса и забирайте его к себе.

У него документов, удостоверяющих личность и прописку, нет, я его не возьму”. Владимиру Ивановичу как врачу там делать было всего-то – осмотреть кожный покров, убедиться, есть ли следы насилия, описать травму, уложить горизонтально, поставить холод на голову… И то уже было бы видно, что хоть какая-то помощь оказана, не говоря обо всем остальном. Но он даже пальцем не пошевелил. У больного всего-навсего была маленькая поверхностная ссадина размером 2,5 на 3,5 см на теменной части.

Как человек падал – то ли на камешек, то ли на гравий – неизвестно”.

А теперь считаем, сколько было времени потеряно из-за неоказания помощи больному. Момент вызова – 15.53, доставка в горбольницу – 16.20, доставка в районную больницу – 17.15. Итак, 17.15 – 16.20 = 55 минут. Плюс обследование в райбольнице, итого – 1,5 часа – 90 золотых (!) минут, когда каждая секунда между жизнью и смертью дорога, ушло до оказания помощи.

Врачи районной больницы все же оказали помощь больному, несмотря на то, что даже не знали, как зовут больного, откуда он и кто…
“По больному было видно, что он чисто, аккуратно одет, человек щепетильный, предусмотрительный, ехал на велосипеде с сапкой на дачный участок. Травма вроде поверхностная, а когда сделали снимок, то оказалось, что у больного перелом основания черепа, перелом левой височной кости с повреждением пирамидки, с кровотечением из уха.

Это все врач видел, он не имел права отправлять больного. Он должен был положить его в отделение, провести минимальное обследование, оказать помощь и если его уж сильно припекло, то с помощью администрации решить вопрос перевода больного по месту жительства. Но это все нужно было делать, когда угроза жизни человека миновала. Какая разница – городской житель или не городской, мы все живем в одном государстве. Этот случай не делает чести медработникам”, – подытожил Александр Владимирович.

Естественно, не делает чести, тем более что рядом с нами проходят трассы республиканского значения. Так если, не дай Бог, произошла авария на трассе, то врачи должны часами выяснять: из какого города потерпевшие, где и кем работают, где прописаны, есть ли деньги и т. д. Хотя в каждом медицинском учреждении есть резервы для оказания экстренной помощи больным, резервы, которые постоянно наращиваются и совершенствуются, в том числе за счет благотворительных взносов. И вряд ли врач Качуровский этого не знал.

Во вторник мы встретились с главным врачом Первомайской городской больницы Константином Анатольевичем Некрасенко.

К. Некрасенко: “В данной ситуации могу сказать следующее: вчера по данному вопросу заседала комиссия, во главе которой был областной хирург, членами комиссии были областной реаниматолог, заведующий БСМП (больницы скорой медицинской помощи) города Николаева. Рассмотрели все факты, которые были изложены в самой жалобе, и заключение будет выдано квалифицированное с определенными подтверждениями, согласно всем правилам. Согласно правилам, есть четкое размежевание полномочий центральной городской многопрофильной больницы и районной больницы.

Если говорить о доставке в ближайшее медицинское учреждение, то в данной ситуации рассматривается ближайшее лечебное учреждение, когда речь идет о населенных пунктах.

Когда у нас была авария в районе села Мигеи (когда перевернулся микроавтобус – авт.), всех жителей Южноукраинска или других населенных пунктов района везли в хирургию ПЦМБ. Вот смысл понятия “ближайшее лечебное учреждение”. А есть еще административное размежевание, когда на территории города стоят две больницы. Наша скорая помощь больного с инсультом не везет с ул. Коротченко в районную больницу, хотя это ближайшая больница.

А если и завезет, они примут? Не примут. Гражданин Дзюба был забран бригадой скорой помощи районной больницы, был забран с территории района, открытых травм у него не было, он самостоятельно зашел в приемный покой, самостоятельно возвратился в машину, и транспортировка в течение десяти минут на исход не повлияла. Больного у нас осмотрели специалисты. А почему скорая помощь везла его не туда, куда нужно? Неужели от СОШ № 4 плечо доезда до нашей хирургии и до районной больницы насколько разнится?

На тот момент никто не знал, что он городской житель. Есть предписания, что скорая помощь районной больницы обслуживает территорию района и все направления, кроме Николаевского. Николаевское направление обслуживаем мы. То есть, если мы находим на вверенной нам территории любого человека, независимо от того, где он живет, то мы все равно доставляем его к себе, оказываем неотложную помощь. И только тогда больной, по возможности, переезжает в лечебное учреждение по месту жительства, если нет возможности – лечится у нас.

И в данной ситуации, когда больной без видимых повреждений, без переломов, без нарушения целостности кожных покровов (не нуждался в оказании неотложной помощи) был доставлен не попутным транспортом, а бригадой скорой помощи, а разница дистанции всего в 500 метров, то зачем нужно было терять время, если можно было сразу везти в районную больницу, где у них такая же реанимация, такая же хирургия? Я считаю, что фельдшер скорой помощи должен был кратчайшим путем, не петляя, ехать прямо к своему учреждению, так, как это делаем мы – везем больного с Каменки или Коротченко к себе, потому что это территория города.

Естественно, могут быть какие-то недостатки в работе каждого, но, учитывая то, что больной пролежал 6 дней в районной больнице, мы не знаем, сколько времени он пролежал на дороге, неизвестно, сбила ли его машина или его побили люди, мы ищем крайнего, но не там, где нужно. На сегодняшний день есть заключение судебно-медицинской экспертизы. То есть, возможно, он несколько раз падал, какова причина падений – неизвестно. Ситуация, почему так случилось – на сегодняшний день не выяснена.

Человек может ехать или идти по дороге и упасть от инсульта, инфаркта, но у него не было инсульта, не было инфаркта, он сам не падал. Может, сбило потоком воздуха от проезжающего автомобиля, может, другая причина – никто не знает. Сколько человек пролежал на жаре? Сколько к нему ехала скорая помощь? Об этом мы не говорим, а говорим о 10 минутах, которые якобы решили все. Учитывая, что после оказания помощи в районной больнице больной указал свои данные и находился на лечении около 2 недель, утверждать о решающих 10 минутах – не верно. Это абсурдное заключение, логики нет. Здесь много вопросов. В любом случае, если комиссией будет определено, что есть вина врача, виновные понесут наказание. Другими словами, по результатам областной комиссии будут приняты меры”.

И все же после всех комментариев вопросов остается много. Если гражданин Дзюба был адекватен и самостоятельно зашел-вышел из скорой в больницу и назад, то почему тогда не смог назвать место жительства и фамилию?

И еще: был ли все-таки обследован в городской больнице гражданин Дзюба, какими именно специалистами был осмотрен? Понятно, что в городской больнице рентген не делали, но как эти специалисты могли не увидеть кровотечения из уха? Стала ли потеря времени решающим фактором в проигранной борьбе за жизнь человека?

Надеемся, что в скором будущем получим письменное заключение областной комиссии, с которым нас обещал ознакомить главврач К. А. Некрасенко.
Жена умершего – Светлана Сергеевна Дзюба – ныне находится на лечении в отделении кардиологии Первомайской городской больницы. Случившееся оставило глубокую рану на сердце женщины. Там же, в больнице, она встретилась с врачом В. И. Качуровским…

Т. Лагнер

vsesvit-news.info