Молодежь дореволюционного Николаева любила все необычное: гастроли скандально известных актрис, чемпионаты французской борьбы, любовные и авантюрные сюжеты немого кино, короче, все, что вызывало неодобрение педагогической общественности.

Юноши-гимназисты часто приходили в порт. Глядя на иностранные корабли, хорошо было мечтать о далеких странах. Мечты эти подогревали модные в то время колониальные романы, в которых были таверны, ямайский ром, курильщики опиума и прочая экзотика.

Большим успехом среди николаевской молодежи  пользовались стихи Игоря Северянина. Поэт писал об автомобилях, красавицах в шикарных платьях, о роскошных интерьерах, блестящих кавалерах:

Ты пришла в шоколадной шаплетке,

Подняла золотую вуаль

И, смотря на паркетные клетки,

Положила боа на рояль.

И так хотелось вместе с поэтом перенестись в мир красоты, экзотики, туда, где шуршит муаровое платье, мчится моторное ландо, на обед подают омаров, и ананасы купаются в искристом шампанском.

Настроения, создаваемые литературными произведениями, нелегко уживались с житейской прозой - зубрежкой латыни или математики, родительскими нотациями, придирками гимназического начальства и т. д.

- Учебники надо читать, а не стихи Северянина, - возмущался кто-нибудь из преподавателей. - И мечтать надо не об ананасах в шампанском, а об экзамене по геометрии.

Устраивая вечера музыки и поэзии, николаевские гимназистки и гимназисты стремились создать атмосферу любимых стихов, романсов, танцев. Здесь звучали и песенки Изы Кремер (на архивном снимке), и среди них «Модель от Пакена», «Мадам Люлю», которые были очень популярны в то время.

На один из таких вечеров в качестве надзирателя явился сумрачный преподаватель латыни. В его присутствии барышня заиграла какую-то мелодию из репертуара Кремер, и присутствующие стали танцевать. Движения танцующих показались педагогу вызывающими и безнравственными. И он сделал попытку закрыть вечер. Тут к нему подлетела гимназистка, которую все называли Зизи, и затараторила:

- И ничего нет неприличного в этом танце. Я вам сейчас покажу, как его исполняют. Ну, давайте же! Смелее!

Преподаватель в ужасе стал уклоняться от Зизи, но та кружила возле него, делая танцевальные движения, и создавалась иллюзия того, что оба танцуют. Их окружала толпа аплодирующих гимназистов и гимназисток. Наконец, педагог вырвался и под хохот присутствующих выскочил в коридор.

А на следующий день весь Николаев говорил о том, что преподаватель латыни вместо того, чтобы надзирать за поведением учащихся, весь вечер отплясывал с гимназистками неприличные танцы. Бедного педагога вызывали к начальству, где он тщетно оправдывался, доказывая, что вообще не умеет танцевать. Никто ему не верил.