Отсюда до космоса – рукой подать!

Говорят, нежелательно входить в новый год с долгами. Есть у меня долг – рассказать об одной из встреч, на которые был удивительно богат год 2008-й. Хочу рассказать – не только потому, что доныне, по прошествии уже почти полугода, переполнен небывалыми впечатлениями. То, с чем соприкоснулся в подмосковном Звездном городке, считаю особо важным и для николаевских читателей.
Во-первых, нелишне напомнить, особенно молодым, что в жизни, помимо «крутой иномарки и классной телки», есть много другого – что на самом деле достойно быть высокой мечтой.
Во-вторых, то, о чем пойдет речь, удивительным образом связано с нашим родным городом, с николаевской землей. А значит, и ее, нашу малую родину, не просто возвышает – возносит ввысь, до космических горизонтов.

ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
В Звездном я когда-то уже побывал - три десятка лет тому, в незапамятном 1977-м, в годы комсомольской юности, когда нас, журналистов молодежных газет, как и функционеров ВЛКСМ, время от времени собирали в Высшей комсомольской школе для повышения квалификации. Культурная программа "курсантам" обычно готовилась интересная и разнообразная (театры, выставки - как-никак Москва!), но  неизменными ее пунктами всегда были ритуальное посещение Мавзолея В.И. Ленина, экскурсия в Кремль и коллективный визит в подмосковный Звездный городок. И последнее было самым интересным. Хотя и строилось по шаблону: возложение цветов к памятнику Юрию Гагарину, знакомство со скромным музеем в гарнизонном Доме офицеров (не забывайте: Звездный всегда был военным городком, да и сейчас людей в погонах там больше, чем штатских), потом - встреча с одним из космонавтов.
Помню, к нам тогда пришел летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза Валерий Рождественский (сейчас узнал, что его уже нет в живых). Он рассказал о себе, об их с Вячеславом Зудовым неудачном полете на "Союзе-23" к станции "Салют-5", несостоявшейся стыковке и "нештатном" возвращении на землю. Спускаемый аппарат тогда угодил на поверхность озера Тенгиз неподалеку от Аркалыка, нынешнего центра Тургайской области в Казахстане (это было, кстати, единственное приводнение в практике советской пилотируемой космонавтики). Была поздняя осень, воду уже схватывало ледком, разыгралась метель на несколько суток - так что экипажу в капсуле пришлось болтаться в этой ледяной жиже и страдать от холода, прежде чем вертолет спасателей, пробившись к ним сквозь пургу и подхватив крюком аппарат, вызволил героев космоса из морозного плена.
В студенческие годы я побывал в Аркалыке со стройотрядом. Запомнились бесконечные, ровные, как стол, степи, суровый, резко континентальный климат, когда днем жара, а ночью - до нуля. Запомнилось и довольно большое, редкой красоты озеро неподалеку от Аркалыка, в выпирающих из-под земли скалах - по-здешнему его называли "Голубой Чашей". Мы выезжали туда на выходные: красивейшие места, а вода в озере даже в разгар лета была прозрачная и ледяная.
Спросил Валерия Рождественского - и он кивнул: "Да, то самое озеро". И, мне кажется, даже обрадовался - будто знакомого встретил. А уж как я обрадовался! Надо же - в одно и то же озеро окунались!..
Космонавтов в те годы мы еще помнили по фамилиям, начиная с Юрия Гагарина. Это позже, когда счет стартам и экспедициям пошел на десятки, полеты стали вроде как обыденными. А потом, когда Украина резко отделилась от России и зажила самостоятельной, "незалежной" жизнью, - мы и вовсе перестали думать о космосе, о героических профессиях первопроходцев Вселенной. В моду вошли другие профессии: брокеры, дилеры, киллеры, супермодели…
Единственный украинский космонавт - Леонид Каденюк, слетавший на американском "шаттле" на Международную космическую станцию, - конечно, герой. Но, согласитесь, он - всего лишь один из 474 представителей 36 стран, побывавших в космосе благодаря России и Америке, на их кораблях. Впрочем, теперь и Китай в самостоятельные лидеры вышел, но он только начинает свою космическую эпопею, да и то - опираясь на плечи России и ее опыт.
Об этом и о многом другом поведали нам те, с кем повезло пообщаться минувшей осенью в Центре подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина в подмосковном Звездном городке.

В ЗВЕЗДНОМ ТОЖЕ ЕСТЬ НАШИ ЛЮДИ
Мы - группа николаевцев во главе с городским головой Владимиром Чайкой - попали туда благодаря неформальным дружеским связям руководителя Николаевского землячества в российской столице Владимира Христенко. Есть там у нас земляк, уроженец Еланца, к тому же нерядовой, - Юрий Гидзенко, летчик-космонавт, Герой России, занимающий должность начальника одного из управлений Центра. Вот он-то, Юрий Павлович, встретивший николаевскую делегацию с потрясающим радушием, и организовал нам экскурсию по объектам и тренажерам Звездного. В эти дни здесь было безлюдно: очередной экипаж, готовившийся к экспедиции на Международную космическую станцию (МКС), цикл тренировок окончил, а следующий экипаж к усиленной подготовке еще не приступил.
"У нас пересменка", - шутили сопровождавшие нас и дававшие пояснения работники Центра, среди которых, оказывается, тоже есть земляки. Узнав о том, что приехали николаевцы во главе с мэром, прибежал живой, энергичный, весь как на пружинках, подполковник Юрий Пасечник - уроженец Вознесенска (мама там живет, ездит ее навещать). Начинал трудовую биографию в Николаеве, на Черноморском судостроительном заводе, потом армия, летное училище, служба, последние годы - в Звездном. Ведущий инженер по системам обеспечения. Занимается подготовкой экипажей на МКС, в частности в том, что касается питания и быта космонавтов. Подготовил 18 смешанных экипажей. "Служба, конечно, она и есть служба, - скороговоркой, давая пояснения в жилом отсеке российского модуля "Звезда", говорил нам Юрий, - но все-таки у меня служба особая. Здесь все время осознаешь, к какому большому делу причастен, с какими людьми работаешь. Как-то вроде и жизнь твоя приобретает особый смысл".
Подходит еще один сотрудник - Игорь Марценюк. "А я, - говорит, сдержанно улыбаясь, - родом со Старого Водопоя, коренной николаевец. И бабушка, и дедушка, и мама-папа - все николаевцы, тетя там еще жива. Практически каждый год в гости езжу…".
Полковник И.Е. Марценюк здесь - фигура, он начальник отдела кадров Центра. Выпускник николаевской школы №6, начинал тоже на ЧСЗ, еще школьником проходил на заводе практику, получил профессию токаря 3-го разряда. "Новороссийск" тогда стоял на стапеле", - вспоминает Марценюк. Потом армия, морская авиация, академия - и сюда, в Звездный.
Эти встречи оказались тем более волнующими, что с нами был и  Игорь Николаевич Овдиенко - последний директор Черноморского завода до его бездарной и бесславной приватизации.
- А ведь эта встреча не случайна, - говорит Овдиенко, - наши судостроительные заводы готовили мощные кадры. Я много раз убеждался, что кораблестроители - самые приспособленные к работе в сложных условиях. Потому и неудивительно, что ребята попали в авиацию, а потом сюда. Заводская закалка дает себя знать.

"ОТБИРАЮТ ПО ЗДОРОВЬЮ, А ТРЕБУЮТ - ПО УМУ"
Пересказать все то, что мы увидели и узнали в Звездном, - в рамках газетной корреспонденции невозможно. Экскурсоводом был  отставной полковник, помощник начальника Центра по связям с общественностью, бывший политработник (к стыду своему, не записал его имени и фамилии). "Филиппыч" - так по-свойски называют его в Звездном - неиссякаемый кладезь информации о покорении космоса.
Он водил нас по залам, где размещены сложнейшие устройства для подготовки людей, собирающихся отправиться в космическое пространство, давал пояснения - и попутно, с великолепным юмором,  колоссальной эрудицией и аналитическим блеском, как бы раскрывал перед нами еще не написанную научно-популярную книгу о космической одиссее человечества.
Понять, насколько уникальна профессия космонавта, помогает простая статистическая выкладка: несмотря на то, что "космическая эра", начавшаяся 12 апреля 1961 года полетом Юрия Гагарина, длится уже почти полвека, до сих пор в космос отправляется лишь один от 600 миллионов жителей Земли в год.
Отбирают в эту профессию людей в возрасте от 26 до 32 лет, в основном - военных летчиков, а также инженеров и медиков "космического профиля". Критериев - целый комплекс. Главное, конечно, здоровье ("Чтобы хватило лет на 20 испытательной работы"). Но это еще не все. Нужна устойчивая психика. Особое требование: способность жить и работать в условиях информационной блокады ("Средний житель Москвы, - поясняет Филиппыч, - получает около 12 тысяч единиц разнообразной информации в сутки. В космосе - в 10-12 раз меньше. Это очень влияет на состояние человека, далеко не каждый способен выдерживать подобную изоляцию").
Шесть с половиной лет длится процесс подготовки. За это время кандидат на полет в космос, уже имеющий высшее образование,  осваивает еще 92 предмета. В основном процесс обучения - индивидуальный. Плюс - тренировки. "Нас отбирают по здоровью, а потом требуют - по уму", - шутят космонавты.
- Словом, космонавт - это штучный продукт, - подытоживает Филиппыч. - Дорогой, надо сказать, продукт.
Он приводит цифры. У американцев, наших бывших главных соперников, а ныне партнеров, подготовка одного астронавта обходится в 38-42 миллиона долларов. У нас - 14-14,5 миллиона долларов. Но на качестве подготовки такая разница в цене не отражается. Уровень подготовки - примерно одинаковый, считает Филиппыч. Разница - в менталитете.
У нас - больше доверяют космонавту в принятии самостоятельных решений (разумеется, информируя Землю). У американцев все более регламентированно. "В связи с этим, по моим оценкам, мы немного выигрываем", - дипломатично говорит наш экскурсовод.
Впрочем, сравнивать процесс и качество подготовки - достаточно сложно: "В чем-то мы выигрываем, в чем-то - они".
Мы стоим в огромном круглом зале с массивным устройством, знакомым многим по фильмам и фотографиям. В просторечии -  центрифуга. А точнее - динамический стенд проверки человека и техники на прочность.
- Средняя высота полета космической станции - 400 километров. На то, чтобы достичь такой высоты и разогнать корабль до скорости 8 километров в секунду, отводится всего-навсего 9 минут времени, - продолжает свой рассказ Филиппыч. - Успеть - трудно.  При подъеме на орбиту возникают перегрузки - тело космонавта становится в 4-5 раз тяжелее собственного веса. А ведь ему нужно не просто перетерпеть это напряжение, но и работать.
Для искусственного создания перегрузок, тренировок космонавтов, испытания организмов и техники на прочность и был создан этот стенд. Он способен вращаться в четырех плоскостях одновременно, масса вращающейся части 305 тонн. Максимальные перегрузки, которые достигаются на центрифуге, - 30G. "Это, разумеется, для испытаний техники, человек таких перегрузок выдержать не может, - поясняет Филиппыч. - Штатные перегрузки в полете - 4-5G. Но бывают и нештатные ситуации, когда человеку приходится переносить и более сильные перегрузки - до 10G, и даже больше".
Махина центрифуги, окрашенная синей масляной краской и  застывшая неподвижно, кажется безобидной металлоконстукцией. Поеживаешься, представив себе, как она набирает скорость до 38 оборотов в минуту, и каково там, в капсуле, человеку, вращающемуся в четырех плоскостях сразу, с которого в это время снимается 56 медицинских параметров.
Еще один тренажер, наверняка, многие знают. Помните фильм про русского мужика (его сыграл замечательный, увы, уже покойный бородач Михаил Евдокимов), отправившегося на тарахтящем "Запорожце" в столицу, к президенту Ельцину, чтобы рассказать о тяжелом житье-бытье народа? По дороге он попадает в легкое ДТП - за рулем подвернувшейся "Волги" оказывается натуральный космонавт Георгий Гречко, он и склоняет мужика Евдокимова не впутывать в инцидент ГАИ, а заехать "тут, неподалеку" и "подрихтовать" пострадавшее транспортное средство. "Тут, неподалеку" - это и есть Звездный городок. И пока тамошние умельцы приводят в чувство помятый "Запорожец", бородатого мужика водят по диковинным залам с тренажерами. Самое яркое - огромный бассейн, наполненный прозрачнейшей водой: в нем, как на орбите, копошатся в невесомости возле макета космической станции люди в тяжелых скафандрах.
Эта уникальная гидролаборатория (диаметр 23 м, глубина 12 м) - часть "хозяйства", которым заведует наш земляк Юрий Гидзенко. В бассейн погружают необходимый модуль космической станции, а затем, в условиях "гидроневесомости", космонавты учатся работать в тяжелых скафандрах "Орлан" (масса более 200 кг) и отрабатывают операции по выходу в открытый космос.
Самое потрясающее в этой гидролаборатории - сама вода. Она прозрачна настолько, что ее… практически не видно.
Юрий Павлович Гидзенко, знакомя нас со своим "хозяйством",   заметно гордится. Ему, проходившему подготовку и в нашем Звездном, и в американском Хьюстоне, совершившему два полета в 1995 и 2000 гг. общей продолжительностью 320 дней, дважды выходившему в открытый космос, - не понаслышке известно, каково приходится кандидату в космонавты на тренировках.
- Представьте себе, - говорит он, - в этом бассейне кувыркаться  намного тяжелее, чем выполнять ту же работу на орбите. За 4 часа тренировки (или за 7 часов работы в открытом космосе) человек теряет 4 кг веса, за счет испарения жидкости из организма. Скафандр "Орлан" - сложнейшее устройство, которое способно автономно обеспечивать жизнедеятельность человека в открытом космосе. По сути, это капсула, мини-корабль, в котором  человек как бы сидит, ноги не задействованы, работают только руки. Кстати, максимальный рост, позволяющий работать в "Орлане" - 1 м 82 см. Отсюда - и параметры отбора кандидатов в космонавты по росту, среди нашего брата "гулливеров", как видите, нет.
Владимир Пучков.
Фото Александра Кремко.
Москва-Николаев.
(Окончание - в следующем номере).