Секрет его долголетия

Он до сих пор обладает крепкой памятью и старается больше двигаться, хотя из дому уже почти не выходит. Да это и не удивительно, учитывая его солидный возраст. Он прошел несколько войн, получил шесть ранений, и с тех пор в его теле остались грозной памятью два осколка: в области сердца и в позвоночнике. А еще он освобождал Николаев. Итак, знакомьтесь, Григорий Тихонович Заговалов, старший лейтенант, инвалид войны, кавалер орденов Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней, медалей "За отвагу", "За боевые заслуги" и множества других наград. 8 декабря ему исполнилось 90 лет.
Белорус Гриша родился в нынешнем Ушацком районе Витебской области. Здесь закончил педучилище и в 1938 году добровольцем ушел в армию. Окончил Горьковское артиллерийское училище, служил в 17-й Горьковской мотострелковой дважды Краснознаменной дивизии имени Верховного Совета.
В 1939 году он получил приказ, как тогда говорили "подать руку помощи братскому польскому народу". Их 20-й артиллерийский полк отправили в Польшу. Когда они вошли во Львов, местное население встречало их как освободителей - цветами и хлебом-солью. Для старого солдата до сих пор удивительно, что уже через два года, когда Красная Армия отступала под ударами фашистов, те же самые люди стреляли нашим бойцам в спину.
- Западнее Львова мы столкнулись с немцами и с ходу вступили в бой. Выбили фашистов из Трабов, Гольшан, вплотную подошли к Варшаве и были готовы штурмовать польскую столицу. Немцы спешно отступали под натиском Красной Армии. Но Сталин решил по-другому. Последовал приказ отойти, ведь у нас с Германией - договор о ненападении. А жаль. Если бы мы продолжали операцию, задушили бы фашистскую Германию на корню: Советский Союз - с востока, французы и англичане - с запада. Мир был бы спасен он коричневой чумы, а СССР - от неисчислимых жертв и разрушений Великой Отечественной, - сокрушается Григорий Тихонович.
Но все было, как было. Пленных немцев приказали отправить в Москву (вскоре Сталин вернул их в гитлеровскую Германию), а полк Заговалова погрузили в эшелоны и куда-то отправили. Через двое суток они оказались за Ленинградом, на берегу Финского залива. Здесь им выдали ватные штаны, фуфайки, ушанки, полушубки, валенки. И снова в бой.
Финская война была жестокой, потери советской стороны - огромными. На финской границе полег весь ленинградский гарнизон. При страшных морозах, которые доходили до 50 градусов, солдат в шинелях, буденовках и ботинках с обмотками бросили на штурм вражеских укреплений. Почти все они вымерзли в снегах: залягут под огнем, а подниматься уже некому. После этого и началось спешное переобмундирование армии. Но и тут беда: солдатам выдавали белые полушубки, а командирам - длиннополые черные кожухи из овчины. Отличить солдата от командира можно было издалека, и финны, увидев военных в черном, тут же начинали бить по ним изо всех видов оружия. Рядом с командным составом на передовой находиться было особенно опасно.
Финны подготовились к войне загодя, построив знаменитую линию Маннергейма: сплошные линии дотов, дзотов, противотанковых надолбов, рвов, минных и проволочных заграждений тянулись вдоль границы и по берегу Финского залива вплоть до Хельсинки. Доты представляли собой капитальные бетонные сооружения с отоплением, большим запасом консервов, в том числе молочных, галет, немецкими и английскими пулеметами, большим количеством боеприпасов. Танки не могли пройти через заграждения, артснаряды не пробивали бетонные стены дотов. Приходилось бомбить их с воздуха, с малой высоты. От взрывов полутонных бомб финнам рвало барабанные перепонки, шла кровь из ушей и рта, и лишь тогда, оглохшие и шокированные, они в ужасе выскакивали из укреплений. Была еще одна напасть, финские снайперы-"кукушки". Их огонь был метким и губительным.
В финскую Заговалов начал курить. Прежде никогда не держал в руках папиросы, а тут его товарищу взрывом мины оторвало обе ноги. Кровь хлестала струями, ее никак не удавалось остановить. С горя Григорий Тихонович закурил… И бросил эту пагубную привычку только через 40 лет.
Он и сам был дважды ранен в этой, почти забытой сегодня, войне. Сначала получил пулю в бок от снайпера (спасло то, что она попала в ремень), затем их орудие при ручной перекатке подорвалось на мине, и осколок угодил в челюсть, разорвав правую щеку и выбив зубы. Окончание войны Григорий Тихонович встретил уже в госпитале. В Ленинграде его прооперировали, и свой первый осколок он носил как амулет в "пистончике" - кармашке для медальона на брюках.
В 1940 году Григорий Тихонович участвовал во вводе советских войск в Эстонию, а начало войны встретил в приграничном городке Лида Гродненской области. Считается, что война началась в четыре утра, но расположение 122-миллиметровых гаубиц (тогда орудия были еще с деревянными колесами, оббитыми железом, и на конной тяге), где находился Заговалов, бомбили уже с двух ночи. Полк сумел продержаться сутки, потери были чудовищными. Началось отступление. В Могилеве с формировочного пункта их бросили на отражение атаки наступающего противника. Стрелковое оружие, которого у солдат почти не было, заменили подводой гранат. Ими и забрасывали немцев. В бою под Клинцами - очередное ранение. На этот раз осколок снаряда попал под горло, прошел через левое легкое и засел в области сердца. Где потом только не бывал Григорий Тихонович: и в Москве, и в клинике Амосова, - но никто так и не решился достать злосчастный кусок металла. До сих пор это осколок беспокоит ветерана.
Потом были кровавые дороги войны и еще три ранения - в голову, в ногу и в спину, а к осколку в сердце добавился еще один - в позвоночнике. Не долечившись, из госпиталя в Ессентуках Григорий Тихонович ушел защищать Кавказ. Хорошо помнит битву за Терек, когда река была красной от крови, помнит 3-й Украинский фронт, с которым освобождал Днепропетровск, Кривой Рог, Херсон, Николаев, Одессу.
Освобождение Николаева стало для него особенно памятным и повлияло на дальнейшую судьбу.
- Мы уже были вооружены 122-миллиметровыми самоходными артустановками, - рассказывает ветеран. - Нас прикомандировали ко 2-му мехкорпусу генерала Свиридова и дали задание занять станцию "Пей-вода". Выяснилось, имелся в виду Водопой. Станция - деревянный сарайчик, вокруг разбитые пути и сожженные вагоны. Далее дивизион получил команду выдвинуться к портовому элеватору на помощь десантникам. Здесь уже было полно военных, из руин выносили раненных и убитых моряков. Тут новая команда - выступить в район тюрьмы и переправиться в Варваровку.
В городе оставалось немало гитлеровцев. На Московской наши солдаты встретили женщин, которые предупредили: в подвале одного из домов прячутся немцы. Григорий кинулся туда и лицом к лицу столкнулся с фашистом. Тот успел выстрелить первым и попал Заговалову в ногу. На врага бросился друг Женя Бессонов. В подвале они пленили еще семерых солдат вермахта, но другу это стоило жизни. Его похоронили рядом, возле подстанции трамвая, где теперь находится ресторан "Дикси-барбекю". Уже после войны Заговалов встретил одну из тех женщин, побывал на Московской, 42 в том самом подвале и узнал, что прах боевого товарища перенесли на военное кладбище.
Наступление продолжалось. Прямо с берега возле тюрьмы 32 "самоходки" СУ-122 с помощью разведчиков, корректировавших огонь, били по скоплениям врага в Варваровке. Затем началась переправа. Буксир тащил понтоны с "самоходками", стараясь укрыться от огня за огромными металлическими конструкциями, которые доходили до середины лимана. Оказалось, что здесь, в районе нынешнего Варваровского моста, немцы еще во время оккупации хотели построить свой мост. Но не успели.
Артиллеристы, высадившись на берег, увидели результаты своего меткого огня: разбитая техника, трупы фашистов и лошадей. "Такого за всю войну не видел: износившиеся, озверевшие женщины буквально вытряхивали немцев из одежды, сапог и бросали голые трупы посреди улицы", - признается Григорий Тихонович.
В селе Суворово Березанского района солдаты остановились помыться. Полотенце Грише подала молодая девушка. Так он и познакомился с будущей женой Валентиной Ковалевой. Но женой она стала лишь через четыре года, когда он смог вернуться на Николаевщину, а до этого Валя исправно получала от Гриши письма - треугольники полевой почты.
Последним кровавым актом войны для гвардии лейтенанта Заговалова стала Будапештская операция. Здесь немцев почти не было, и наступающей Советской армии противостояли сами венгры.
- С нами воевали все, вплоть до стариков и детей, - рассказывает Григорий Тихонович. - Они были вооружены до зубов и предпочитали умереть, но не покориться Сталину. Приходилось брать каждый дом, каждую квартиру. Кого могли, старались убеждать: "Мы ведь не с вами воевать пришли, а с фашистами".
Великую Победу он встретил в Болгарии, на стыке границ Греции и Турции. Потом был Кишинев, откуда Заговалова хотели отправить на комендантскую работу в Германию. Но он знал: есть постановление Совмина, согласно которому все педработники должны быть демобилизованы. Так и удалось вернуться в Березанку, к любимой Валюше.
Григорий Тихонович работал в школе военруком. Его уже взяли было на службу в КГБ, но дали знать о себе военные раны. И тогда, получив статус инвалида войны, он 14 лет проработал в николаевской милиции старшим инспектором по делам несовершеннолетних, а потом еще 20 лет - в ремонтно-сварочном цехе ЧСЗ.
За годы работы в милиции он дал путевку в жизнь двум с лишним сотням трудновоспитуемых. Парни и девушки, ставшие было на кривую дорожку, возвращались к нормальной жизни, устраивались в заводские учебные комбинаты и вечерние школы. Кто мог подумать, что среди его воспитанников растут будущие руководители: начальник первого отдела ЧСЗ, заведующая детским санаторием. И лишь один из всех "малолеток" набедокурил: изнасиловал девушку прямо на Флотском бульваре возле обкома партии, что обернулось 15 годами лишения свободы.
В шестидесятых ветеранское движение активно развивалось, люди встречались на различных мероприятиях, обменивались воспоминаниями. И тогда Заговалов с друзьями задумали создать организацию ветеранов - освободителей Николаева. Поначалу решили не обращаться в партийные органы и действовать самостоятельно. Собрали полтора десятка человек. И лишь когда организацию официально создали, в ее состав вошли 84 ветерана. Тяжело сознавать, но время неумолимо, и сегодня в живых из них остались считанные единицы.
Было бы неправильным упустить из внимания родню Григория Тихоновича. Его бабушка, прожившая 109 лет, была настоящим уникумом: могла забросить котомку за плечо и запросто отправиться пешком из Витебска в Ленинград. Много лет прожил и его отец, а вот мать ушла из жизни безвременно: ее как помощницу партизан схватили полицаи и передали немцам. Партизаны пошли на отчаянный шаг и с боем отбили арестованную, но вскоре она умерла - сказались лишения и издевательства, перенесенные в гитлеровских застенках. Тогда в Белоруссии партизанили буквально все. Помогали народным мстителям три сестры Григория. Тогда же в войну погибло 15 маминых братьев. Остались в живых только три тетки и дядя Григория, ставший после войны начальником Московско-Курской железной дороги.
Григорий Тихонович воспитал сына и дочку, у него внук и четыре внучки. А после смерти Валентины обзавелся второй супругой. Зовут ее Людмила Прокофьевна, и родом она из далекого Омска.
Возраст располагает к философским размышлениям. У Григория Заговалова есть свой секрет долголетия. В чем он? Не пить, не курить, не употреблять наркотиков, быть поближе к природе, да и вообще жить в гармонии с окружающим миром. А еще - это по секрету, для мужиков - любить женщин. "Без этого, ну какая может быть жизнь?" - улыбается ветеран.
Несмотря на годы лишений, на огромное количество смертей, которые ему довелось видеть, он смотрит на жизнь с оптимизмом. И если бы у него в запасе была еще одна жизнь, вне всякого сомнения, он прожил бы ее точно так же.
Станислав Козлов.